Неточные совпадения
В первый раз, как Сережа заговорил со мной, я до того растерялся
от такого неожиданного
счастия, что побледнел,
покраснел и ничего не мог отвечать ему.
— Как это вы делали, расскажите! Так же сидели, глядели на все покойно, так же, с помощью ваших двух фей, медленно одевались, покойно ждали кареты, чтоб ехать туда, куда рвалось сердце? не вышли ни разу из себя, тысячу раз не спросили себя мысленно, там ли он, ждет ли, думает ли? не изнемогли ни разу, не
покраснели от напрасно потерянной минуты или
от счастья, увидя, что он там? И не сбежала краска с лица, не являлся ни испуг, ни удивление, что его нет?
Записался в запорожцы, уморил с горя
красную девицу, с которой был помолвлен, терпел нападки
от своих братьев казаков за то, что миловал жен и детей, не увечил безоружных, не жег для забавы дома, когда в них не было вражеской засады, — и чуть было меня не зарыли живого в землю с одним нахалом казаком, которого за насмешки я хватил неловко по голове нагайкою… да, к
счастию, он отдохнул.
И
от него пахнуло на меня тем же
счастьем, что и
от его ковров и кресел. Полный, здоровый, с
красными щеками, с широкою грудью, вымытый, в ситцевой рубахе и шароварах, точно фарфоровый, игрушечный ямщик. У него была круглая, курчавая бородка — и ни одного седого волоска, нос с горбинкой, а глаза темные, ясные, невинные.
Катерина Львовна и
краснела и задыхалась
от счастья.
Невольно к этим грустным берегам
Меня влечет неведомая сила.
Всё здесь напоминает мне былое
И вольной,
красной юности моей
Любимую, хоть горестную повесть.
Здесь некогда [любовь] меня встречала,
Свободная, [кипящая] любовь;
Я счастлив был, безумец!.. и я мог
Так ветрено
от счастья отказаться.
Печальные, печальные мечты
Вчерашняя мне встреча оживила.
Отец несчастный! как ужасен он!
Авось опять его сегодня встречу,
И согласится он оставить лес
И к нам переселиться…
После обеда, гуляя в саду, я встретился с «утопленницей». Увидев меня, она страшно
покраснела и — странная женщина — засмеялась
от счастья. Стыд на ее лице смешался с радостью, горе с
счастьем. Поглядев на меня искоса, она разбежалась и, не говоря ни слова, повисла мне на шею.
Зато иногда, — ох, редко, редко! — судьба бывала ко мне милостива. Я сталкивался с Конопацкими в гуще выходящего потока, увильнуть никуда нельзя было. Екатерина Матвеевна, смеясь черными глазами, заговаривала со мною. Катя,
краснея, протягивала руку. И я шел с ними уж до самого их дома, и они приглашали зайти; я отнекивался, но в конце концов заходил. И уходил поздно вечером, пьяный
от счастья, с запасом радости и мечтаний на многие недели.
Нос Машеньки
краснеет и пухнет, глаза наливаются слезами; она, по-видимому, ждет
от меня ответа, но, к
счастью, мы уже пришли…
— Гм! Счастливы!.. Шел я как-то, студентом, по Невскому. Морозный ветер, метель, — сухая такая, колющая. Иззябший мальчугашка
красною ручонкою протягивает измятый конверт. «Барин, купите!» — «Что продаешь?» — «С… сча… астье!» Сам дрожит и плачет, лицо раздулось
от холода. Гадание какое-то, печатный листок с предсказанием судьбы. — «Сколько твое
счастье стоит?» — «П-пятачо-ок!..»
Здесь карла охорошился, поправил свой парик, расшаркался и, как вежливый кавалер, подошел к руке баронессы и потом Аделаиды. Первая
от души смеялась, смотря на эту чудную и, как видно было по глазам его, умную фигуру, и охотно сама его поцеловала в лоб; вторая, вместе с поцелуем, задержала его и,
краснея от стыда, который, однако ж, побеждало в ней желание
счастия, полегоньку начала увлекать его в другую комнату. Он — выпутываться из рук ее; она — еще более его удерживать.
Очарование снято — и
красная девица вспорхнет
от него в свою светлицу, будто птичка, которую окорнал было злой ворон и у которой приросли вдруг новые крылья, вспорхнет легко, весело и зальется в песнях о своем девичьем
счастии.
Несколько дней пробыли цыганы у лекарки, и когда раны на лице больной стали совсем заживать, подали ей кусочек зеркальца, чтобы она посмотрелась в него. Половина лица ее
от бровей до подбородка была изуродована
красными пятнами и швами; она окривела, и в ней только по голосу признать можно было прежнюю Мариулу, которой любовались так много все, кто только видел ее. Она посмотрелась в кусочек зеркала, сделала невольно гримасу и — потом улыбнулась. В этой улыбке заключалось
счастие ее милой Мариорицы.